Назад к Речам-2021

Сегодня я буду говорить о перспективах экономики США с моей точки зрения, а также действиях ФРС по поддержанию экономической активности во время пандемии.

Сначала несколько слов о сфере ответственности Федрезерва и том, как мы выполняем свои обязанности.

Будучи студентами-экономистами, вы уже, наверное, знаете, что Федрезерв проводит монетарную политику для поддержания сильной и стабильной экономики в США. Наш официальный мандат от Конгресса состоит в реализации двух целей (мы называем это «двойным мандатом») – достижение максимальной занятости и стабильных цен. Достижение обеих целей одновременно означает, что мы пытаемся добиться такого максимально высокого уровня занятости, который совместим с ценовой стабильностью. Касательно ценовой стабильности, наша концепция предполагает, что годовая инфляция 2% наиболее соответствует в долгосрочном плане этой цели.

Федрезерв использует разные инструменты, из которых главным является ставка на федеральные фонды – ключевая процентная ставка, по которой коммерческие банки заимствуют деньги друг у друга со сроком овернайт, которая влияет на все другие ставки в экономике. Пониженные ставки стимулируют спрос – на жилье, автомобили и другие товары длительного пользования, а также бизнес-инвестиции – что повышает экономическую активность и потенциально также инфляцию. Повышенные ставки обычно замедляют экономику, а с этим понижают и инфляцию.

В нормальные времена решения по монетарной политике принимаются 8 раз в год голосованием членов Федерального комитета по открытым рынкам (FOMC) на заседаниях Комитета. Готовясь к каждому заседанию, участники анализируют последние экономические данные и оценивают состояние экономики относительно наших двух целей. А также, так как решения по монетарной политике не сразу оказывают свое полное воздействие на экономику, участники FOMC должны сформировать мнение относительно того, как экономика будет развиваться в ближайшие месяцы и годы. Кроме понимания того, где экономика находится в той или иной точке времени, очень важно для монетарной политики понять, куда она движется.

Как я успела понять за почти три года и 20 заседаний FOMC, экономическое прогнозирование – очень трудная вещь, если сказать самое малое. Несмотря на все данные и экономические модели в нашем распоряжении, экономика чрезвычайно сложна, является продуктом бесчисленного множества решений, принимаемых каждый день людьми, у которых разные цели и мотивы. Экономические данные, иногда получаемые со значительным временным лагом, могут дать нам только приблизительную и ретроспективную картину экономики, а оценка перспектив экономики еще более трудна. Даже самые точные прогнозы об экономике часто неверны, просто по причине неопределенности, которая внутренне присуща задаче интерпретации и прогнозирования будущих экономических условии. Тем не менее наша задача как раз такая—делать прогнозы о том, как будет развиваться экономическая активность, и действовать на основе этих прогнозов в реальном времени, чтобы гарантировать, что монетарная политика сможет поддержать сильную экономику.

Как часть этого процесса, члены FOMC также рассматривают разные пути, по которым наши предвидения могут оказаться неверными. Мы рассматриваем ряд альтернативных сценариев будущего и пытаемся управлять относительными рисками монетарных решений на случай, если будущее окажется не таким, как ожидалось. Я бы сравнила эту задачу с решениями, которые профессионалы других областей вынуждены принимать в течение года. Так как мы в Южной Дакоте, и фермерство здесь знакомо, обратимся к нему за примером. Каждый фермер имеет свой прогноз на стоимость семян, удобрений и других входящих данных, а также цены, по которым можно будет продать урожай в конце сезона. Этим прогнозам присуща значительная неопределенность, и фермер должен быть в состоянии управлять рисками и возможными затратами того, что он ошибется в ту или иную сторону по ценам. Решения, принятые до сезона выращивания скота или растений, могут иметь значительные последствия для прибыли после уборки урожая или продажи скота. Как и каждый член FOMC, фермер должен принимать взвешенные решения сейчас, последствия которых могут наступить через месяцы и даже годы. Те же проблемы стоят и перед членами FOMC.

Теперь позвольте рассказать вкратце, как я подхожу к принятию решений по монетарной политике. Готовясь к заседанию FOMC, я регулярно связываюсь с представителями отраслей и регионов, чтобы собрать побольше свежей информации. Для меня важно, чтобы экономические решения отражали то, что реально происходит с жизнью людей. Имея это в виду, я недавно запустила, повторно, процесс «Федрезерв слушает» (Fed Listens) в Совете, где мы концентрируемся не на монетарной политике, а слушаем разных людей о том, как экономика воздействует на них. Как член Совета Управляющих, имеющий опыт работы в региональных банках и с ними, я часто беседую с местными банкирами, которые являются отличным источником понимания важных аспектов воздействия решений по монетарной политике на простых людей. С учетом этого, и пользуясь своим опытом жизни в сельском Канзасе, я особое внимание уделяю событиям в сельских сообществах и сельском хозяйстве, отслеживая воздействие политики Федрезерва на эти регионы. Например, во время моей поездки по Южной Дакоте в последние несколько дней, у меня была возможность заехать в Резервацию «Пайн Ридж» и обсудить работу по развитию сообщества и экономические условия с рядом руководителей племен и сообществ. Вызывает озабоченность, что в племенных сообществах Южной Дакоты, особенно в сельских резервациях, восстановление занятости происходит медленнее, чем в других частях страны. Я также из первых уст слышу о проблемах, которые испытывают некоторые представители коренных американских народов, особенно живущих в резервациях, в плане доступа к надежным финансовым услугам, доступному кредиту и жилью.

Понимание барьеров перед финансовой инклюзивностью особенно важно для того, чтобы гарантировать, что наша финансовая система работает для всех. Поэтому я удовлетворена, что Федрезерв недавно вступил в Сеть центральных банков по инклюзии коренных народов, международной сети, занимающейся взаимодействием с коренными народами, пониманием и решением их уникальных экономических и финансовых проблем. Я буду представителем Совета в этой группе и с нетерпением жду совместной работы в этой сфере.

Все эти беседы – важный исходный материал для рассмотрения данных, влияющих на принятие монетарных решений. Только один пример: в первые недели пандемии наше взаимодействие с региональными банкирами привели к тому, что Федрезерв создал специальную программу кредитования, чтобы помочь банкам, участвующим в Программе Защиты Зарплаты (PPP), по которой льготные кредиты выдавались малому бизнесу. Программа предоставления ликвидности под PPP имела решающее значение для того, чтобы у банков было достаточное количество средств для выдачи в кратчайшие сроки кредитов бизнесу, и это сохранило миллионы рабочих мест.

Теперь, когда у вас есть представление, как выглядит процесс подготовки ля меня, как члена FOMC, я опишу свое мнение о текущей экономической ситуации, моем видении перспектив экономики, и как, по моему мнению, монетарная политика может продолжать поддерживать восстановление. По ходу я также затрону некоторые факторы, которые, как я считаю, представляют собой риск для нашего движения к целям максимальной занятости и ценовой стабильности.

Во-первых, о рынке труда. Строгие экономические ограничения и меры социального дистанцирования, принятые для сдерживания распространения вируса, привели к огромным потерям рабочих мест в первые месяцы пандемии, когда безработица скакнула с 3,5% в феврале 2020 (минимум за 50 лет) до 14,8% в апреле 2020. С середины прошлого года, однако, по мере восстановления экономики, идет стабильное движение к максимальной занятости.

Это поступательное движение продолжилось в сентябре, когда безработица упала до 4,8%. Хотя сентябрьский прирост рабочих мест был меньше, чем ожидалось, за три месяца среднее число составило 550 тысяч мест в месяц, всего ненамного меньше, чем 567 тысяч в месяц в первой половине года, что было блестящим показателем. По крайней мере часть замедления объясняется ограниченным предложением рабочей силы. В Южной Дакоте я именно это слышала чаще всего. Работодатели с трудом находят работников на свои вакансии. Один завод по производству этанола на 15 вакансий получил лишь 4 заявки. Наоборот, показатели спроса на рабочую силу, такие как незаполненные вакансии, остаются чрезвычайно высокими. В итоге я ожидаю, что занятость будет продолжать расти в ближайшие месяцы, хотя по ряду причин, не связанных с монетарной политикой, я не ожидаю, что занятость вернется к допандемическим уровням в скором времени.

Прежде всего, несмотря на весь экономический прогресс, ясно, что «выключение» экономической активности на такой долгий срок имело долгосрочные последствия, и ожидания беспроблемного возобновления производства, перевозок и деловых операций, скорее всего, приходится отложить на некоторое время. Многие работники, изначально уволенные временно, покинули рабочую силу совсем, особенно женщины, почти 2 миллиона которых покинули рабочую силу за время пандемии. Кроме того, многие работники старшего возраста по сути «ушли на пенсию», и, скорее всего, не вернутся в состав рабочей силы даже когда экономика и рынок труда будут гораздо сильнее, чем сейчас.

Хотя я не хотела бы слишком большой вес придавать данным за один-два месяца, большинство последних отчетов по занятости и сведения, получаемые от широкого круга бизнес-предприятий, показывают, что даже с бонусами и повышенными зарплатами многие работодатели испытывают трудности с заполнением вакансий. История показывает, что чем дольше работник остается вне рабочей силы, тем меньше вероятности, что они вернутся к занятости, и больше вероятности, что они потеряют свою квалификацию и связь с рынком труда, что будет сказываться на показателе участия в рабочей силе еще годы. Монетарные инструменты Федрезерва полезны для стимулирования сильного рынка труда, но они не совсем подходят для борьбы с этими вредными последствиями для предложения рабочей силы.

Другая причина моего осторожного видения перспектив роста занятости состоит в том, что, хотя крупные фирмы имеют достаточно ресурсов, вариантов финансирования и гибкости, чтобы противостоять перебоям, связанным с пандемией, многие малые компании без таких возможностей закрылись навсегда. Я продолжаю слышать обеспокоенность будущим от владельцев малого бизнеса, которая отражается и опросах. Хотя есть много факторов для такой обеспокоенности, я конкретно слышу рассказы о продолжающемся росте цен, проблемах с поставками, дефиците рабсилы и неопределенности относительно других факторов, таких как повышение налогов и обязательной вакцинации.

Позвольте теперь перейти к другой цели нашей монетарной политики – ценовой стабильности. В начале года, когда экономика снова открывалась, мы видели существенный скачок инфляции, когда цены на автомобили, электронику и другие товары росли особенно быстро. По большей части этот всплеск можно соотнести с узкими местами в глобальных цепях поставок. Узкие места – часто прямое следствие дефицита рабсилы и ключевых материалов, используемых в производстве и продаже. Спрос на полупроводники вырос из-за резкого повышения расходов на хай-тек оборудование и потребительскую электронику, инвестиций в новые беспроводные сети и рост использования полупроводников в автомобилях, домашней технике и других товарах. Но в ходе пандемии предложение полупроводников было существенно сокращено из-за перебоев в производстве, связанных с пандемией, в последнее время, например, в Малайзии и Вьетнаме. Мы видим сейчас отгрузки на рекордных уровнях, и новые мощности вскоре войдут в строй, но сочетание сильного спроса и промежуточных перебоев в этой сложной поставочной цепи представляет риск того, что еще некоторое время предложение полупроводников не будет достаточным.

Автомобильная промышленность – наглядный пример производства, пострадавшего от снижения предложения полупроводников. В каждом автомобиле, производимом сегодня, в составе его электрооборудования есть много полупроводников. Вследствие этого их дефицит снизил количество выпускаемых автомобилей, а цены те, которые все же были произведены, выросли. Нехватка авто у дилеров также подогрела спрос и цены на б/у автомобили в этом году, повлияла на рынок прокатных автомобилей, в результате чего цены за прокат авто также сильно выросли. К счастью, в сентябре цены немного снизились, но остаются повышенными, а это влияет на экономику в целом. Когда автозаводы закрываются на несколько недель и их рабочие отправляются в вынужденный отпуск, все сообщество и бизнес ощущают воздействие. Например, когда автозавод в Огайо был закрыт несколько недель этим летом, мы получали рассказы о том, что был резкий спад бронирования гостиничных номеров в близлежащих гостиницах.

Дефицит полупроводников высвечивает глобальный характер многих цепей поставок, где перебои в одном звене могут иметь широкие и неожиданные последствия во всем мире и во многих отраслях. Другой пример, кроме автомобильной промышленности: перебои в цепях поставок также ограничили доступность домашнего оборудования, отчего страдают сроки завершения и сдачи жилья, снижается его предложение на рынке. Проблемы в цепях поставок могут иметь самые неожиданные эффекты. Пару дней назад мне сказали, что охотничий сезон на фазанов в Южной Дакоте может пострадать из-за нехватки ружейных патронов. В целом по стране такие эффекты приводят к тому, что некоторые фирмы пересматривают планы перевода производства за границу или заключают договора на поставки от поставщиков ближе к дому, чтобы снизить риски. В долгосрочном плане эти эффекты могут сделать цепи поставок более устойчивыми, но в краткосрочном плане возникают уязвимости при перестройке. Я собираюсь тщательно отслеживать эти вещи.

По мере постепенного расшития узких мест мы должны увидеть понижение инфляции с нынешних высоких значений. Тем не менее, я вижу существенные риски того, что перебои в поставках сохранятся дольше, чем ожидалось.

Еще один источник инфляционного риска – пониженное участие в рабочей силе, что, как я упоминала раньше, заставила некоторые фирмы повышать зарплаты и предлагать бонусы. Но даже с такими стимулами многие фирмы с трудом находят персонала, и некоторые также предлагают обучающие программы для новых сотрудников для выработки необходимых трудовых навыков. Повышение зарплаты и такие дополнительные инвестиции увеличивают затраты фирм, потенциально увеличивая инфляционное давление.

В агросекторе цены на большинство товаров остаются выше допандемических уровней, и доход фермеров ожидается выше, чем год назад – второй год подряд. Но так как фермеры фиксируют цены на входящие материалы заранее, до посевной, эффект существенного увеличения цен на входящие материалы типа топлива и удобрений еще не полностью ощущается. При планировании на следующий сезон фермеры гораздо более озабочены инфляцией входящих цен. По некоторым оценкам, фермеры могут платить на 30-70% больше за удобрения на сезон 2022 года. Кроме этого, если они даже смогут найти оборудование или землю для покупки, цены на эти активы также продолжают расти.

Еще один источник инфляционного давления – быстрый рост цен на жилье. Постоянно сильный спрос на жилье также подстегивает стоимость аренды. Высокие цены на жилье затрудняют покупку домов для домохозяйств с низкими и средними доходами, так как крупный вступительный платеж и другие финансовые требования, по сути, отсекают такие домохозяйства от рынка жилья.

В условиях бума на рынке недвижимости некоторые банкиры выражают обеспокоенность возможным «пузырем» на рынке жилья, а также рисками для финансовой стабильности. Эта обеспокоенность – заметное изменение от наших бесед прошлого года, когда большинство банкиров оценивали лихорадочную активность на этом рынке как средство подстегнуть доходность в условиях очень низких ставок. С учетом опыта предыдущего финансового кризиса, такое развитие событий требуется тщательно отслеживать. В настоящее время, в отличие от условий, приведших к тому кризису, у домовладельцев меньше финансовые обязательства и долги, и многие уязвимости финансовой системы, существовавшие тогда, устранены. Но дома и жилье – актив, владение которым широко распространено, и даже скромный сдвиг на рынке жилья, особенно понижение цен, может иметь существенный эффект домино по всей экономике.

Если повышенные значения инфляции продолжатся в течение следующего года, мы можем увидеть изменение долгосрочных инфляционных ожиданий. Хотя краткосрочные инфляционные ожидания выросли за период повышенной инфляции, долгосрочные показатели остаются сравнительно стабильными. Как мы знаем, после неприятно высоких уровней в 1970-е и начале 1980-х, в последние десятилетия инфляция была около нашей цели 2%, что помогло закрепить инфляционные ожидания населения на уровнях, соответствующих нашим целям. Это важно, потому что Федрезерв давно считает закрепление инфляционных ожиданий важным условием достижения целей монетарной политик.

Теперь позвольте перейти к монетарной политике и последним решениям FOMC на сентябрьском заседании. Когда меры, предпринятые для подавления распространения Ковид-19, начали негативно воздействовать на экономику и финансовые рынки в первой половине прошлого года, FOMC понизил процентную ставку почти до нуля и начал покупать казначейские и ипотечные бумаги. Эти действия помогли стабилизировать финансовые рынки и поддержать кредитование домохозяйств и бизнеса. К середине прошлого года мы видели признаки улучшения экономической активности, а рынок труда начал восстанавливаться от экономического ущерба, нанесенного пандемией.

В декабре мы обозначили, что мы начнем сворачивать покупки активов после того, как экономика США продемонстрирует «существенный дальнейший прогресс» в движении к целям максимальной занятости и ценовой стабильности. Мы тщательно отслеживали прогресс, и на нашем последнем заседании отметили, что, если экономика продолжит улучшаться, как ожидается, то такое сворачивание, или «тейперинг», покупок активов, вскоре может быть оправдан. Я полностью поддерживаю такую оценку. Если экономика продолжит улучшаться, как я ожидаю, я на данный момент полностью за начало сворачивания покупок активов до конца года, а предпочтительно, на нашем следующем заседании в ноябре.

По моему мнению, наши покупки активов были важной частью нашего ответа на экономическое воздействие пандемии, но они в основном выполнили свою задачу. Я осознаю, что потенциальные издержки покупок активов в настоящее время, вероятно, перевешивают остающиеся выгоды для экономики. В частности, я озабочена тем, что покупки активов могут сейчас способствовать давлению на цены активов, особенно на рынке жилья и фондовом рынке, и что поддержание сверхстимулирующей монетарной политики на этой стадии экономического роста может подвергать риску стабильность долгосрочных инфляционных ожиданий. Если рост продолжится, как я ожидаю, я поддержку такой темп тейперинга, при котором покупки сойдут на нет к середине следующего года.

В заключение скажу, что наша экономика достигла большого прогресса в этом году, что свидетельствует о стойкости американских домохозяйств и бизнеса. Хотя многие риски еще остаются касательно перспектив, я ожидаю продолжения восстановления в ближайшие месяцы и устойчивого продвижения к нашей двойной цели - максимальной занятости и ценовой стабильности.

Наверх